Игровое. Джо Блэк и не только. День 3

ДЕНЬ 3
/.../

- Так я и знал. Всё бы вам кинуть камень в изгоя, - мрачно, но с достоинством сказал Мандангус и красивым жестом закинул за спину концы шарфа.

Смерть сочувственно похлопал Мандангуса по плечу. Левой рукой. 
- А я тебя, Мандангус, даже нисколько не подозревал, - ободряюще заметил Хагрид и похлопал Флетчера по другому плечу.  
 Смерть и Хагрид оказались по разные стороны Мандангуса. Пользуясь случаем, Смерть, поверх головы Флетчера, пристально посмотрел Хагриду в глаза.
Он не мог не заметить странных взглядов, которые великан бросал на него весь прошедший день. 
"Мерку снимает", - догадался Штирлиц Хагрид.

Флетчер слегка просел под дружеской рукой Хагрида. Хороший он, Хагрид. Только очень уж большой. Кадру с другого бока Флетчер улыбнулся, хотя тот вроде как и пытался его вскрыть.
- Может, эта... того? - Он достал из кармана фляжку, а из другого - стаканы.

Смерть осторожно принюхался, потом осторожно кивнул. Содержимое фляжки как-то не внушало доверия.
Ему-то ладно, его и царская водка не возьмет, надумай кто угостить, а вот за здоровье людей он немного опасался. И вообще-то не очень представлял, что произойдет, если с кем-то что-то случится здесь и сейчас, в заколдованной этой Норе. Отправить их по месту назначения не выйдет, а превращать гостеприимный дом во временный склад объектов не хотелось бы.  

- Чё ты - джин! Чистый! Плимутский! Честное благородное слово, вот с места не сойти - высший класс!  

Смерть усмехнулся и незаметно щёлкнул пальцами. Не колдовство - так, мелочь из серии "поймать на слове". И если вдруг это не плимутский джин высшего класса - стоять тебе тут, друг сердешный, пока я не передумаю.

Это был плимутский джин. Себя Данг не обделял. Потому как кто, интересно, ещё позаботится об одиноком деловом человеке, как не он сам?
Так что он указал кивком в угол и первым направился туда.
- Пойдём-ка. А то как бы хозяйка не подняла бучу.   

Смерть фыркнул и последовал за Флетчером.
Ладно, джин так джин, теперь верю.
Удивительно, сколько всё-таки люди говорят необдуманных слов. "С места не сойти" - это ещё куда ни шло. А то ведь бывает "чтоб я скис" (вариант: "чтоб я сдох"), или "провалиться мне сквозь землю" или даже " кочергой". Иногда Смерти хочется быть добрее, и тогда он помогает людям осуществлять их глубинные желания. В отделе на это смотрят сквозь пальцы. 

Данг уселся в кресло, ловко разлил джин, протянул стакан...
- Тебя как звать-то, друг? Я чё-то прослушал, видать, когда ты представлялся.  

- Блэк. Джо Блэк, - сказал Смерть, взяв стакан и салютуя Мандангусу.
Ещё день-два - и он сам в это поверит, кажется... 

- О как! - обрадовался Данг. - А ты Сириусу не родич? Эх, мы с Сириусом крепко дружили, хороший был мужик... Помянем?   

Смерть припомнил Списки. Сириус, надо полагать, Блэк? Был такой, да... Но там вроде как обошлось без агентов из отдела: объект сам дорогу нашёл. Попадаются иногда такие... везучие.
- Может, родич, а может, однофамилец. Мало ли в Британии Блэков? - ответил он, пожимая плечами.
За долгие годы, проведенные на Земле, Смерть так и не научился понимать, какое отношение к памяти о мёртвых имеет употребление алкоголя, но уже смирился с этим человеческим ритуалом - как и с сотней прочих. Поэтому он молча пригубил джин из своего стакана.
Во рту запахло ёлками.
Смерть достал из кармана джинсов полураскрошенное печенье, посмотрел на него задумчиво, нюхнул и переложил в другой карман. 

- Неее, - снисходительно сказал Флетчер. - Это не то. Погодь.
Он ещё порылся в карманах и извлёк банку оливок и лимон.
- Угощайся!  

Смерть взял у Флетчера лимон, прожевал и проглотил, не меняясь в лице. Прислушался: наверху был слышен беспокойный шорох, от которого почему-то не получалось просто так отмахнуться. Смерть решил, что, может быть, поднимется туда. Просто посмотреть.
- Спасибо, вкусно, - сказал он, снова поворачиваясь к Мандангусу.  

- Дык! - ответил Данг. Он с удовольствием отхлебнул ещё джина, заел оливкой, а потом спросил: - А ты по каким делам? Чем, так сказать, на кусок хлеба зарабатываешь? 

- Я гид, - медленно ответил Смерть. - Сопровождаю, так сказать... людей... в путешествиях.
Про отдел и другие рабочие моменты, вроде "вы имеете право хранить молчание", он сообщать не стал - счёл аналогию неуместной. В данном конкретном случае. Весь облик Флетчера недвусмысленно подсказывал, что этого делать не надо. 

- Ух ты! Это что ж, по разным странам? Круто! Слушай, братан, а мне вот как раз такой партнёр был бы нужен. Чтобы, это, товарный обмен производить. Импорт-экспорт, все дела. Не интересуешься?    

- Боюсь, что нет, братан. Извини, - покачал головой Смерть, глядя на Флетчера с насмешливым уважением. Может сказать, кому он на самом деле предложил партнёрство?
Хотя этот, пожалуй что, и со Смертью станет делать свой маленький бизнес, и глазом не моргнёт. 

- Эх! Жалко. Ну ежель передумаешь, то меня на Диагон-аллее всякий крап знает.
Мандангус откинулся в кресле, снова наполнил стакан. Жизнь определённо налаживалась.  

Когда Мандангус задремал (прямо в кресле), Смерть поставил на пол свой опустевший стакан и вышел во двор. Куртка по-прежнему висела на гвоздике в прихожей, и легкий морозец запустил было многочисленные тонкие иголки в кожу незащищенных рук, но у него совершенно не было шансов против можжевеловых иголок, только что принятых внутрь.
Снаружи было белым-бело, будто кто-то методично посыпал дом и сад толчеными таблетками глюконата кальция. Смерть с удовольствием потянулся, подставляя лицо снежинкам, и только потом увидел странное. В нескольких шагах впереди безупречную белизну нарушал маленький черный силуэт. По росту его можно было бы принять за феечку, но то была бы очень готичная феечка: в черном балахоне, в капюшоне, надвинутом на глаза, с торчащим из-под капюшона длинным клювом на бледном лице. И с косой, разумеется. Коса была длиной с шариковую ручку, но с лезвием острым, как бритва.
Канареечник.
Смерть, подойдя к коллеге, негромко кашлянул, хотя и был уверен, что тот уже давно его заметил. Маленький смерть сидел на окоченелом трупе синички и вертел в руках маховое перо.
- Добрый вечер, - сухо сказал Смерть.
- Неаккуратно работаешь, - ещё суше отозвался канареечник, кивая на синичку.
- Нормальная частота побочных эффектов, - пожал плечами Смерть.
- Побочных? – усмехнулся его коллега, поднимая бровь. Длинный клюв на его физиономии задвигался вверх-вниз. – Ты мне основные покажи.
- Успеется, - процедил сквозь зубы Смерть. Ну что, коллега, так и будем вокруг да около ходить? Или мне новости из отдела под пытками из тебя добывать? ..
Канареечник отбросил прочь перо, выхватил откуда-то из-под плаща толстую засаленную тетрадку и ткнул пальцем в страницу.
- А гном? Тут ещё должен быть садовый гном, куда ты дел гнома?!
- А ты бы ещё позже явился, - фыркнул Смерть. – Всё уже, закопали твоего гнома.
- Как это закопали? – вскинулся канареечник. – Куда?!
- А я не знаю, я не следил, - ухмыльнулся Смерть. – Психолокация тебе в помощь, мой маленький брат.
Канареечник одарил его неприязненным взглядом исподлобья, вынул из кармана огрызок медной проволоки, сноровисто свернул из неё простейшую конструкцию типа «рамка» и принялся мерить шагами заснеженный двор. Через несколько минут его усердие увенчалось успехом, он снова смотал проволоку в блестящий комок и медленно лег на облюбованное место. Тонкая черная фигура прошла сквозь мёрзлую землю и свежий снежок, будто скальпель сквозь мягкие ткани, - а когда поднялась, в её руках болтался полупрозрачный гномий силуэт. Голый, но почему-то в шапке. Канареечник встряхнул свежедобытую душу, заставляя её принять устойчивое вертикальное положение, и опустил ладонь на крыло дохлой синичке.
«Вы имеете право хранить молчание» - механически пробормотал Смерть. Канареечник хмыкнул, а синичья душа отозвалась издевательским «Цвиринь! Тинь-тинь-тинь» .
- Так что всё-таки говорят в отделе? – не выдержал «Джо Блэк».
- Говорят, чтобы ты сидел тут и не рыпался, пока у этих бодяга с заморозкой не закончится, - злорадно ответил канареечник.
- Почему?
- Объясняю.
Он отрывисто свистнул. Серебристая синичка, которая уже успела почистить перышки и начала наматывать круги по двору, подлетела к нему. Канареечник подсадил гнома на её покатую спинку, уселся сам и вдарил пятками по пушистым бокам. Синичка стрелой взвилась в небо и взяла курс в синюю даль. Но не тут-то было: невидимая граница, пролегающая за дальними яблонями уизлевского сада, отбросила её прочь. Смертик поднялся на ноги, пнул сморщенное яблоко, сбитое с ветки, и повернулся к старшему товарищу:
- Теперь понял?
- Ты не можешь отсюда уйти? – недоверчиво спросил Смерть.
- Ты не понял, - констатировал канареечник. – Я – могу. Они – нет. А без них – сам понимаешь…
Смерть понимал.
Канареечник развёл руками – мол, ничего не попишешь, ждём. Смерть кивнул.
- В дом не пойду, - сказал младший сотрудник (хотя никто его туда и не приглашал). – Тут погуляем, а ты там разбирайся давай.
Одной рукой он взял синичку за крыло, другой – гнома за руку, и они удалились в направлении смородинового куста. Смерть содрогнулся, представив, как водит за ручки, скажем, Флетчера. Или этого парнишку, как его, Невилл? Или всю эту ораву… Детский сад из кошмарных снов, каравай-каравай, . Кого хочешь выбирай.
- Ладно, я понял, почему не надо забирать никого сейчас, - крикнул он вдогонку канареечнику. – Но почему они не могут просто сообщить мне, кто? Заранее…
- А зачем? – тихо и вроде бы даже сочувственно отозвался тот. – Сам знаешь, как бывает. А привязанности в нашем деле… ну да кому я рассказываю. Ты же знаешь.
- Знаю, - кивнул Смерть. – Я – знаю. Погоди, ещё один вопрос. А снаружи-то что?! Кто-то там работает… вместо меня?
- Снаружи? – канареечник отрывисто хохотнул. – О, то что происходит снаружи, твои объекты назвали «День чуда».  

Скримджер заметил вышедшего во двор так до конца и не проясненного Блэка и решил, что этим все же следует заняться. Не, ну правда же идиотизм. Мы ищем неизвестного нам человека, который здесь скрывается. У нас налицо неизвестный нам человек, который здесь - ну не скрывается, просто пребывает, а мы его как бы и не замечаем. Непорядок? Непорядок...
Скримджер спустился вниз. Дворик и сад были как с рождественской открытки - по кустам прыгали малиновки, собирая ягоды, которые яркими мазками украшали голые припорошенные снегом ветки, как маленькие шары на елке. Скримджер подумал, что идея с шатром для танцев не так уж плоха: посреди этой идиллической картины разноцветный шатер с огоньками и флажками будет смотреться очень даже органично... Воспоминание о разговоре с Молли царапнуло его, он нахмурился, но решил сейчас все же сосредоточиться на другом.
Он подошел к Джо Блэку. Что же все-таки такое с его лицом? Будто пытаешься под маской знакомого узнать: морда, скажем, лисья, а глаза-то с этой морды знакомые глядят...
- Мистер Блэк, я прошу прощения за неучтивость, но я хотел бы снова вам несколько вопросов задать.  

- Попробуйте, мистер Скримджер, задайте, - равнодушно откликнулся Смерть.

Скримджер кивнул.
- Во-первых. Кто вы такой? Кто ваши родители, чем вы занимаетесь, год рождения... вот это все изложите мне, будьте добры. 

Смерть оглушительно расхохотался. От этого звука снег просыпался с ветвей сияющей вуалью, а одна из малиновок подавилась ягодкой и замертво рухнула под куст.
Отсмеявшись, Смерть вытер глаза и поглядел на Скримджера.
- И..извините, - всё ещё немного запинаясь, сказал он. - Я попытался представить себе ответы на ваши вопросы.

- Слушайте, - тихо сказал Скримджер, стряхивая с волос снежинки. - Не надо так. Ответьте, пожалуйста, потому что иначе вы у меня прямиком на вершину списка отправитесь. 

"Что б ты понимал в списках..." - мимоходом подумал Смерть. С его лица уже стёрлись все следы веселья.
- Если вы - честный человек, я не хочу терять на вас время. И вы сами, если честный человек, должны хотеть помочь разобраться.

Смерть поднял руку - левую, левую, не собирается он тут водить за ручку неприкаянные души! - и прикоснулся к плечу этого настырного искателя правды.
- Ты знаешь, кто я, Руфус Скримджер, - едва слышно проговорил он. - И знаешь, что ответов на твои вопросы не существует.  

Прикосновение Блэка отозвалось почему-то глухой невнятной болью в спине, под старым шрамом. И яркой вспышкой в голове, такой яркой, что Скримджер зажмурился на секунду - но потом сразу открыл глаза и снова посмотрел прямо в лицо собеседнику, потому что нечего, нечего жмуриться тут теперь, когда ты знаешь. Стыдно тебе жмуриться перед ним, Скримджер, и невместно. Ты его всегда лицом к лицу старался встретить, искал даже взглядом - ну где ты, где ты там, с косой? не боюсь я тебя, не надейся. И не находил никогда - а теперь он стоит перед тобой, и потому не смей даже думать отвести глаза.
Это не страх, возразил он сам себе. Это... не знаю, что. Не знаю, и не хочу знать.
Скримджер улыбнулся.
- Необычная ситуация, - сказал он Смерти. - Не думал, что случится с вами... разговаривать.  

- Обстоятельства, - коротко ответил Смерть. И убрал руку с плеча Скримджера - очень осторожно, не сводя с лица министра пристального взгляда - как будто опасался, что тот может упасть без поддержки. - Обычно у меня нет времени на разговоры.
Он помолчал, сделал несколько шагов взад-вперёд по утоптанному снегу и снова заговорил:
- Я прошу вас сохранить моё инкогнито, мистер Скримджер. Вы же понимаете, чем может обернуться разглашение этой информации. 

- Конечно, - сказал Скримджер. - Паника ни к чему.
И замолк, потому что не знал, что еще сказать. Что ты ему можешь сказать, чего он не знает?.. Если только уточнить кое-что.
- Вы... - начал он неуверенно, - вы ведь наверняка всех... насквозь видите? Мысли, там... или я неправ? Я к тому... вы знаете, кто нас здесь держит?
Какой бред. "Протокол опроса номер четыре. Провел: ст. а-р Скримджер. Свидетель: Смерть".   

- Я вас разочарую, - покачал головой Смерть. - Чтение мыслей не входит в мои должностные обязанности. А уж в этой-то оболочке...
Смерть безнадежно махнул рукой и отвернулся.
А когда опять поглядел на старого аврора, в жутких черных глазах почему-то плескался смех.
- Кстати, Скримджер, ты не единственный тут, конечно, кто задаёт вопросы и догадывается насчёт ответа. Может, поможешь мне пресечь слухи? Давай представим дело так, будто я... ну, скажем, русский агент, с ведома твоего Министерства отправленный сюда искать Снегурочку? Ты всё-таки у них министр. Слово там, полслова сям - тебе поверят... Что думаешь?  

- Мне?! Поверят? - Скримджер коротко рассмеялся. - Вы наш канон не читали Ну давайте попробуем. Скажем, что вы - русский аврор Иван Блэкович. Или Блэковский. 

- Чернухин! - поправил Смерть, который немного разбирался в русских фамилиях. - Спасибо, Скримджер. Я этого не забуду, - серьезно пообещал он.   

Вернувшись в дом, Смерть обнаружил, что волосы у него намокли от снега, и только тогда вспомнил, что потерял бандану. Наверное, её кто-нибудь стащил, - мрачно подумал Смерть.
Он не любил оставлять объектам свои вещи . Взять хоть братьев Певерелл… До конца дней хвалились, что повстречали Смерть и получили от неё дары. Вон, даже до старикана Бидля история дошла.
А на самом деле – ну какие дары? Ветка бузины была просто веткой бузины, а то, что впоследствии обозвали Старшей Палочкой, вплелось в историю тихо и незаметно – когда Смерть на досуге решил изучать чародейство и волшебство и заказал себе палочку у известного те времена Мастера… Зато камень, в отличие от палочки, фальшивкой не был – из поколения в поколение действительно передавался бессмысленный кусочек речной гальки, который не воскресил бы и мёртвую синицу. Он всего лишь хранил проекции, довольно отрывистые воспоминания Смерти об объектах, с которыми ему пришлось работать; а потом какие-то предусмотрительные потомки среднего Певерелла вставили камень в перстень… а потом началась совсем другая история. И только плащ на самом деле имел какие-никакие полезные функции. Уж не младшего ли Певерелла имел в виду канареечник, когда намекал на «привязанности»?..

Смерть неслышно вздохнул и потёр лоб, припоминая, какие предметы успел подержать в руках за время своего пребывания в Норе. А то ведь, не ровен час, магическая Британия скоро услышит про Стакан Смерти. Или Ложку Смерти. Страшно подумать, какие свойства им припишут.  

И вообще, - развивал Смерть свою мысль, тихонько подбирая с пола стакан из-под джина – людям лучше не давать в руки технологии, которых они не понимают. Человек с чудесными умениями – всё равно что обезьяна с гранатой. Всё равно что ребёнок, который сует в микроволновку яйцо, руководствуясь невинным желанием посмотреть, что получится. Вот только «яйца», как и «микроволновки», бывают разные. Иногда получается… неожиданное.
Смерть провёл пальцем по корешку блокнота и улыбнулся, вспоминая.

Его звали Джек. И его считали бессмертным. Зря, конечно: в действительности он был самым смертным из всех, с кем «Джо Блэку» приходилось встречаться за всю свою бесконечную жизнь. Он даже мог бы претендовать на какой-нибудь кубок или вымпел, что-нибудь вроде «Ударнику танатологического труда». Толкнуть, что ли, идейку в отделе? Джеку приятно было бы получить кубок, он давно коллекционирует всякий любопытный хлам. То перчатки, то пистолеты…
Смерть улыбнулся снова.

Когда они встретились впервые, красивую мордашку Джека портила дырка от пули точнёхонько посередине лба. Широко раскрытые голубые глаза смотрели в голубое небо, распахнутая настежь военная шинель позволяла увидеть скованное предсмертной судорогой красивое тело, и вся картина в целом дышала той гармонией, которую Смерть так ценил в своей работе. Он наклонился над объектом, положил руку ему на плечо и забрал душу из тела, не испытав ни малейших затруднений: серебристо-прозрачная копия Джека уже через миг стояла рядом, с явным интересом разглядывая неподвижный труп, и без малейшего интереса выслушивая протокольную формулу. Договорив, Смерть повел объект за собой и несколько опешил, когда услышал мягкий голос:
- Не уходи далеко, не надо.
- Это ещё почему? – Смерть вскинул бровь.
Серебристо-голубые глаза откровенно смеялись:
- Возвращаться придётся.
Тогда он подумал, что это шутка.
А потом увидел, как мёртвое тело внезапно, рывком, садится, и хватает воздух, будто вытащенная на берег рыба, и ощупывает рефлекторно то место, где только что зияла кошмарная дыра – теперь от неё не осталось ни следа. И наблюдая это, Смерть не заметил, в какой именно момент серебристый силуэт истаял под его ладонью.
- Я предупреждал, - хрипло сказал живой и невредимый Джек, когда отдышался.
- Классное пальтишко, - ответил Смерть.
А что ещё он мог ответить?

***
С тех пор они виделись часто. Несколько сотен раз. Смерть давно уже сбился со счёта.
- Почему ты каждый раз появляешься, как чертик из коробочки? – возмутился Джек, когда они в очередной раз стояли рядом и рассматривали труп (с отбитым горлышком бутылки, торчащим из груди).
- Я?! – оскорбился Смерть. – Это ты то и дело возникаешь на вершине списка! Иногда по три раза в день. И мне, между прочим, каждый раз приходится бросать всё и мчаться к тебе, исключительно чтобы оценить изобретательность твоих убийц. Бутылкой впервые, кажется?
- Да нет, было уже, - поморщился Джек. – В прошлом веке…
- Ты никогда не думал, что тебе стоит поменять образ жизни? – сочувственно поинтересовался Смерть.
Джек помотал головой и растаял – чтобы спустя мгновение снова очнуться на земле, и глотать воздух, и растирать грудь неловкой рукой.
Этих минут Смерть предпочитал не видеть.

***
В отделе Джека любили.
«Ты не представляешь, какую он нам даёт статистику!» - воодушевленно вещал Писец на каком-то корпоративе. – «Да нам его одного хватило бы, чтобы… чтобы десять Слизеринов перекрыть, вот так-то!»

***
- Я недавно читал твоё досье, - сообщил Смерть в следующий раз. – Зашел в соседний отдел и не устоял перед искушением.
- И что пишут? – полюбопытствовал призрачный Джек, в то время как Джек-мертвец разжал пальцы, уронив на стол чашку со следами яда.
- Пишут, что ты извращенец, - сурово ответил Смерть. – И практикуешь всякие… недопустимые вещи.
Джек весело рассмеялся.
- Извини, приятель, но о вкусе устриц я предпочитаю спорить с теми, кто их пробовал.

Смерть в своей богатой на удовольствия жизни пробовал много разных устриц, но признаваться в этом Джеку было необязательно. И в следующий раз Смерть явился к нему в выходной, не дожидаясь, пока заштормит список.
Пришел при параде. С бутылкой сухого вина под мышкой. И с устрицами, да.
- Можешь звать меня Джо, - сказал он, бросив короткий взгляд на часы.
- Отличное имя, - с улыбкой кивнул Джек. – Мне нравится. Только не говори, что ты торопишься, Джо. «Всякими недопустимыми вещами» не стоит заниматься на бегу.

- Ты придёшь, когда меня снова убьют? – лениво спросил Джек наутро. – Или станешь теперь избегать меня, ссылаясь на какой-нибудь этический кодекс, который ты нарушил?
- Я приду, - заверил его Смерть.

С тех пор они стали видеться ещё чаще. Иногда – по три раза в день и ещё раз после.

***
А потом… потом времена поменялись.
«Извини, Джо» - вот и всё, что сказал тогда Джек, но и этого было достаточно.
«Ничего. Я уже говорил, что у тебя классное пальтишко?» - ответил Смерть. А что ещё он мог ответить?

И теперь – иногда, очень редко – он ловил себя на странном чувстве, напоминающем печаль. Джек, наверное, стал осторожнее. Может быть даже поменял образ жизни… Сколько они уже не виделись? Год, два?..
Но Смерть, поглаживая корешок блокнота, улыбался. Ещё увидимся, Джек – прежде чем Вселенная свернется в черную воронку и пожрёт сама себя, прежде чем весь этот мир с грохотом рухнет, как башня из кубиков, - мы обязательно увидимся. Как минимум один раз.  

/.../

Смерть был где-то рядом, и надо было решиться. Лучше даже узнать, что Олимпия мертва, чем мучиться неизвестностью. По крайней мере, он будет знать, что сделал все возможное. Хагрид бы с удовольствием накатил для храбрости водки, или огневиски, или глинтвейна, но решил не потакать своим слабостям. Вперед, как уж получится.
- Мистер Блэк, - приблизившись к Смерти (ему очень хотелось остановиться на таком расстоянии, чтобы Смерть не мог положить ему руку на плечо, но он счел это трусостью и подошел почти вплотную) и понизив голос произнес Рубеус, - извините, а можно задать вам жизненно важный вопрос о вашей деятельности? Только сначала позвольте представиться: я не уверен, встречались ли мы прежде, и не настолько самонадеян, чтобы полагать, будто вы меня помните. Я Рубеус Хагрид, хранитель ключей и гробниц лесничий Хогвартса.
О своей преподавательской деятельности, как и о подпольной, Хагрид решил не упоминать. Разве это имеет отношение к судьбе Олимпии? 

Смерть внимательно посмотрел Хагриду в лицо (для этого ему пришлось неудобно запрокинуть голову) и поводил рукой над блокнотом.
- Помню, - со вздохом сказал он наконец.
Здесь лапшу с русским агентом Ваней Чернухиным применять уже поздно, да... 

- Давайте я присяду, - предложил Хагрид, который уже сталкивался с такими затруднениями своих собеседников. - Вы разрешите, профессор Слагхорн? Спасибо! - И он сел в уютное бархатное темно-зеленое кресло чрезвычайно сибаритского вида. - А вы тоже присаживайтесь, пожалуйста, тут вон сколько этих кресел.

- Ах, вот оно что. Так это тогда были вы. Я просто думал, что меня ранили не настолько серьезно. Извините, отвратительное зрелище, наверное, было. Это я про свой вид в тот день! - поспешил он уточнить во избежание недопонимания. - Спасибо, что не забрали тогда, я люблю жизнь, честно говоря. - "Мерлин, Рубеус, что ты несешь?!" - Я вас уверяю, что сохраню ваше инкогнито, но прошу вас, ответьте мне... Она... Олимпия... - Хагрид глотнул воздух, которого вдруг стало резко не хватать. Сердце бухало в груди тяжелым молотом, а от взгляда Смерти мучительно разнылись простреленные и залеченные Снейпом и Помфри кишки. Вопрос: "Она жива?" решительно отказывался произноситься. - Не то хотел спросить. Вы сейчас тут, с нами, а в мире... у вас есть дублеры? Люди продолжают умирать? 

Смерть был вынужден тряхнуть головой - поток слов оглушал и сбивал с толку.
- Нет, - ответил он, вычленив из этого потока последний вопрос. - С тридцать первого декабря никто не умер. И не умрёт, пока вот это вот всё не закончится. - Смерть раздраженно обвел жестом окружающее пространство. - Но для многих было бы лучше, чтобы вот это вот всё закончилось поскорее, - хмуро прибавил он. 

- Никто не умер. Никто еще не умер, - механически повторил Хагрид. - Она жива и пока не умрет.
Тут на него накатила чудовищная слабость, он физически ощутил, как от лица отхлынула кровь, а перед глазами заплясали черные точки. И, несмотря на все это, он неудержимо расплывался в почти безумной улыбке. Даже если бы у него остановилось сердце прямо сейчас, он бы не смог перестать улыбаться и умер бы счастливейшим полувеликаном на земле.  

- Спасибо, - сказал он Смерти, тепло улыбаясь ей, как родному брату. - Вы не представляете, как обрадовали меня сейчас. Не сердитесь на меня, если можете, прошу, да, у вас стоит работа, но люди эгоистичны, для них важнее всего их счастье. Я уверен, вы скоро вернетесь в мир и все наверстаете! Не буду вас больше отвлекать, приятного вечера!
Он потряс руку Смерти, даже не задумываясь, к каким последствиям это теоретически может его привести, поднялся из кресла-Слагхорна и побрел к двери, едва волоча ноги и держась за грудь с левой стороны. Почти вывалился за порог и с размаху сел прямо в снег - силы все-таки оставили. Ему казалось, что с его плеч свалился целый Азкабан.  

Смерть, глядя на безумную улыбку Хагрида, стиснул зубы покрепче. Незачем ему знать ничего про это... счастье. Успеет ещё.

Проводив полувеликана взглядом, Смерть с минуту постоял в задумчивости, потом стремительно пересёк комнату, подхватил со стола рюмку чего-то алкогольного (кажется, мандрагоровки), вышел на улицу и молча протянул её Хагриду. 

Хагрид молча выпил и пару минут посидел неподвижно, ощущая, как выравнивается ритм сердца. К щекам ощутимо прилила кровь, дышать стало легче. Наконец он осторожно, цепляясь за стену Норы, встал и смущенно улыбнулся Смерти.
- Спасибо. Сердце иногда пошаливает, я ведь далеко уж не молод. Может, если отсюда благополучно выберусь, попробую бросить курить. Авось поможет. Смешно, однако.